Письма 18 века образец

Ответы: Образец письма к другу встиле 18

письма 18 века образец

Покорнейше благодарю вас за доставление мне трагедии нарежного, о котором я еще первый раз слышу, 2 автора. Извините меня, милостивый государь, что я навеки ваш нижайший и покорнейший слуга, тредиаковский, за это торопливое писание и будьте уверены. Один экземпляр в хорошем переплете. Она удивила меня своею огромностию, однако ж я хотя не скоро, но прочел. Вы меня много обяжете, ежели по дружбе вашей снабдите еще каковыми-либо новыми произведениями московского парнаса. Желаю вам хорошего и счастливого года, а также всяческого благополучия и преуспеяния. Письмо павла ивановича фонвизина ивану ивановичу мелиссино, милостивый государь иван иванович. Пребываю с истинным почтением и такою же преданностью ваш милостивого государя моего покорнейший слуга, гаврила державин. Мой адрес: тредиаковскому, в доме его сиятельства господина князя куракина. Она удивила меня своею огромностию, однако ж я хотя не скоро, но прочел. Желал бы я, ежели господа рецензенты потрудились и разсмотрели красоты их, сравнив между собой. Августа 3 дня 1785 года. Все люди с хорошим вкусом желают приобрести ее поскорее. Тредиаковский писал это письмо шумахеру, бекетову, милостивый государь мой платон петрович, 11 октября 1804. Я благополучно прибыл сюда 3-го сего месяца. Целую руки всем моим друзьям. Надеюсь иметь честь быть представленным 2 будьте любезны прислать мне безотлагательно еще 150 экземпляров. Родство и дружба, требуют, чтоб я нынешний день пожертвовал ему ибо с лишком год, меня с ним связывающие, как я не имел удовольствия его видеть. Пребываю с истинным почтением и такою же преданностью ваш милостивого государя моего покорнейший слуга, гаврила державин. Теперь сего имени три трагедии. Целую руки всем моим друзьям. Извините меня, милостивый государь, за это торопливое писание и будьте уверены, что я навеки ваш нижайший и покорнейший слуга, тредиаковский. Мой адрес: тредиаковскому, в доме его сиятельства господина князя куракина. Вы меня много обяжете, ежели по дружбе вашей снабдите еще каковыми-либо новыми произведениями московского парнаса.

Покорнейше благодарю вас за доставление мне трагедии нарежного, о котором я еще первый раз слышу, 2 автора. Надеюсь иметь честь быть представленным 2 будьте любезны прислать мне безотлагательно еще 150 экземпляров. В нынешнюю ночь приехал из чужих краев сюда брат мой денис иванович. В прочем предоставляя себе честь персонально принять на все сие вашего превосходительства решение, с истинным почтением и совершенною преданностию имею честь быть, вашего превосходительства всепокорнейший слуга, милостивый государь, павел фон визин. Теперь сего имени три трагедии. Желаю вам хорошего и счастливого года, а также всяческого благополучия и преуспеяния. Ирина полякова просветленный 24317 3 года назад. Желал бы я, сравнив между собой, ежели господа рецензенты потрудились и разсмотрели красоты их. Его превосходительство михаила матвеевич на посланный от меня к нему перевод с последнего протокола изволил объявить на оное свое согласие, как то ваше превосходительство изволите усмотреть из вложенного здесь оригинального перевода. Один экземпляр в хорошем переплете. Я не сумневаюсь, милостиво меня не извинили, приняв во уважение сию причину, на сих днях не премину воспользоваться честию исполнить прежнее мое намерение, конечно, тем паче, что я, чтоб ваше превосходительство.

Письма в стиле 18 века образец

Письмо в стиле 19 века

Silenzio! Prudenzia!

Дорогой мой товарищ и друг!

Как в прошлом месяце посетили мы с Вами пивную «Второе дыхание», так и не виделись с тех пор. Я даже и не знаю, где Вы и что, поэтому пишу на старый адрес в надежде, что письмо моё будет доставлено адресату вскорости.

Пишу это письмо и уповаю на Ваше развитое до чрезвычайности воображение и мысли, которые мы обсуждали в пивной, и которые, я надеюсь, Вами не оставлены.

Хочу рассказать Вам об одной занимательной встрече, которая произошла со мной несколько дней назад. Признаюсь, на фоне всяческих гонений и разговоров о тайных обществах, было странно встретить человека настолько не интересующегося политическими вопросами. Человек этот, Овальный А. А. встретился мне на выходе из пивной. Я там был в надежде встретить Вас, но вышло иначе. Если постараться, можно уразуметь в этом промысел судьбы. Сейчас объясню – почему.

Овальный А. А. по профессии – агроном, возраста нашего с Вами – категорично молод и силён телом и духом. Столкнувшись с ним в дверях, я едва не вышиб лбом оконную раму – такой большой и могучий человек этот А. А. а извинялся он потом до крайности потешно – всё причитал, что не хотел, что, мол, по его неловкости вышло, и даже угостил меня пивом. И хотя я был полон до краев, что-то во взгляде этого агронома меня сильно заинтересовало. В общем, сели мы с ним за один из тех отвратительных столов во «Втором дыхании», которые как нельзя лучше располагают к тонким и душевным беседам, как Вы знаете. После непродолжительно-трёхчасовой беседы, зародилась в моей голове мысль о строительстве сахарного завода.

Мыслью этой и хочу я с Вами, друг мой проницательный, поделиться.

А. А. Овальный, подналимонившись, даже стихотворение мне прочитал:

Стих вяло тянется, холодный и туманный.

Усталый, с лирою я прекращаю спор,

Иду в гостиную там слышу разговор

О близких выборах, о сахарном заводе…

Что за выбор он имел ввиду, я понял только на следующий день к полудню после того, как вернулся из пивной. В чем выбор? Создать литературное общество с сомнительными участниками и опасными идеями, влекущими за собой законью кару, или на деле помочь стране и построить сахарный завод? Ответ для меня очевиден, как, впрочем, он станет очевидным и для Вас, мой проницательный друг, после прочтения моего письма до конца.

Разъясню, по мере моих возможностей, некоторые понятия, фигурирующие в моем письме.

Сахарная свёкла, друг мой, - группа разновидностей обыкновенной корнеплодной свёклы техническая культура, в которой содержится много сахарозы. Ученые давно установили, что в сахарной свёкле содержится больше сахарозы, нежели в тростнике, который использовали ранее в производстве сахара. Я подумал, что глупо растрачивать силы и энергию, идя по заведомо ложному пути – по пути к тростнику. Поэтому предлагаю собрать единомышленников и пойти к свёкле. В зависимости от условий выращивании и сорта, в утолщенном мясистом корнеплоде может содержаться от восьми до двадцати процентов сахарозы. Вы, конечно, понимаете, что при правильном выборе людей, поддерживающих наше начинание, и ответственному и профессиональному подходу к этому абсолютно нелитературному делу, можно добиться и лучшего процента! Мы будем обращаться в важнейшей технической культуре, дающей сырье для всего сахарного производства.

Теперь же несколько слов о технологиях возделывания сахарной свёклы. Читая приведённые мною пункты, мой наиобразованнейший друг, прошу Вас увидеть картину с разных сторон.

Свёкла будет накапливаться в хранилище, где сможет выдерживаться некоторое время. Таким хранилищем может стать, например, подвал. Это наиболее подходящее место только ввиду сохраняющегося там в любое время года градуса, а не ввиду каких-либо других пунктов. Также там должно быть достаточно места для сотрудников. Далее корнеплоды промываются и превращаются в стружку. То есть, приобретают потребный для производства вид. Получают сок сок этот очищают в несколько этапов, используя услуги «редакторов» - Гидроксида Георгиевича Кальция и Газа Андреевича Углекислого. Полученный сок уваривают до 65 % концентрации сахарозы и фильтруют. Из концентрата в вакуумной камере получают утфель первой кристаллизации (7,5 % воды), который центрифугируют, удаляя «зелёную» (как виноград) патоку. Из неё позже получают утфель второй кристаллизации. Центрифугировать готов я. Мне очень нравится глагол этот, и должность придумаю себе под стать этому глаголу. После промывания и повторного вакуумирования отгоняют в центрифуге «белую» патоку. Чистую, то бишь. Получившиеся кристаллы сушат, очищают и фасуют. Вспомнилось, что некоторые литературные произведения, ввиду их действенности и состоятельности их авторов, бывает, что называют «кристаллами». Но, друг мой, не страдающий склерозом, позвольте Вам напомнить, что в этом письме и речи никакой нет о литературе! Здесь только светлые мысли о сладком будущем и сахарном заводе.

Уверен, что Вы поддержите меня и мои раздумья повлекут за собой некоторые действия. Для начала, я хочу, чтобы Вы поделились моей мыслью с нашими общими товарищами. Будьте избирательны в отношении выбора тех, кому стоит рассказать об этом письме. Также, думаю, стоит встретиться и обсудить это письмо, обдумать, и если у Вас возникли какие-то вопросы по поводу свёклы, я с удовольствием на них отвечу.

С нетерпением жду от Вас решения.

Уважающий Вас, и Ваше воображение, Ваш покорнейший друг

Т. Виссарионов.

Москва, 1891 год.

ЛЮБОВНЫЕ ПИСЬМА ПЯТИ СТОЛЕТИЙ

Любовные письма!

Листки бумаги, закорючки, собранные в книжицу черно-белые вереницы страниц. Но если открыть книгу и вчитаться, от полыхания страсти раскаляется бумага, черные строчки отливают алым заревом, как стаи взвившихся в небо огненнокрылых жар-птиц. Будто жидким огнем писала свои безумные любовные послания монахиня из Португалии. В письмах Элоизы рдеет кровь ее сердца. А французский король Генрих III, будучи еще наследником престола, писал любовные письма герцогине Конде настоящей кровью. Он бил кончиками пальцев по утыканной иголками подушечке, а потом смачивал перо каплями крови. Чего только не увидит пробудившееся воображение в этих посланиях! Увидит слезы Анны Болейн, которые почти смыли нацарапанные на тюремных стенах дрожащие буквы. Увидит застывшее над листком бумаги, искаженное сладострастием лицо другого узника, Мирабо. Не только увидит, но и услышит: в коротких, своенравных посланиях Наполеона услышит барабанную дробь, призывный глас боевых рожков. Не будем искать всего этого в венгерских любовных письмах, от былых времен у нас сохранились по большей части только весточки мужу или жене, жениху или невесте.

Начнем с XVI века. Вот что пишет муж жене. На внешней стороне письма:

“Для передачи моей возлюбленной супруге, госпоже Кларе Шоош, в собственные руки моей любезной супруги.

Эрриштен (комитат Нитра)”. Внутри:

“Возлюбленная моя Клара! Напиши мне касательно твоего здоровья, как ты жива есть. Далее, любезная моя супруга, послал тебе всяких птиц, дрозда послал, можешь держать его живьем еще послал двух витютеней. Еще послал огурцов, и послал ромашек, и ноготков послал, кроме того, послал розового алтея, теперь уж вам довольно розового алтея. Отпиши мне: ежели наберу еще, отсылать ли и дальше? Кроме того, возлюбленная моя супруга, могу сказать тебе, что приехал сюда в Угроц в воскресенье после полудня, но с мачехой моей покуда не свиделся. Еще имеются тут твои утки, куры, как и гуси, с ними разом отошлю к тебе и матушку. Не могу поведать тебе никаких новостей, окромя как о госпоже Заи. Поутру турки схватили Гергея, так госпожа Заи — доподлинно ведаю — страшно об нем убивается. Дражайшая супруга, мои башмаки, что у сапожника заказывал, забери от этого человека. Ястребов (ловчих птиц) не оставляй, а препоручи их Михоку, чтоб он давал им корму, я бы с ними занялся, ежели самка смирная. Еще, любезная супруга, послал тебе мускатных груш, спелые собери и высуши побереги себя, паче чаянья не съешь чего, а то расхвораешься.

На том да пребудет с тобой всемогущий Господь, любезная супруга. Ястребов не оставь. Писано в Угроце, в пятый день месяца Святого Иакова. Anno 1575 (Anno — в год, в лето (лат.)) .

Твой возлюбленный супруг Петруш Заи т.р.”. (М. р. (motu proprio) — здесь и далее — собственной персоной (лат.))

Судя по всему, в XVI веке между супругами существовал тот же негласный уговор, что и теперь: муж преподносит подарки, жена принимает, и оба им радуются. Точно так же были популярны и всевозможные “комиссии” мужьям, как видно из письма Анны Бакич к мужу Михаю Реваи:

“Выразивши готовность всячески служить Твоей милости, любезный мой господин, по сердцу мне было бы услышать, благополучно ли доставил всемогущий Господь твою милость до Пожоня, я, благодарение Богу, добралась до дому в целости. Не посылала твоей милости ничего нового, разве что два гусиных яйца отослала твоей милости. Еще, любезный мой господин, прошу твою милость купить мне пуговиц малюсеньких тридцать штук на мой испанский кафтанчик, черных, иначе готов был бы, да за ними проволока. Прошу твою милость, любезнейший мой супруг, послать мне жемчугу, да зеленого шелку не забудь. Да сохранит Господь твою милость в добром здравии и да пошлет твоей милости удачу, возлюбленный мой супруг. Писано в Холиче в понедельник, anno 1556. Дочь твоей милости Анна Бакич

P.S. Ежели писано с ошибками, прошу прощения твоей милости, ибо писала под вечер в изрядной спешке”.

В этом письме есть все, что издавна принято называть “вечно женским”. Кокетливая ласковость (Анна называет себя дочерью мужа), поручения насчет пуговиц, жемчуга, дата с изъяном — поскольку без месяца, намеки на бережливость и домовитость — тут очень кстати подвернулись гусиные яйца. Поистине любовные письма писала своему отсутствующему мужу Имре Форгачу Ката Зрини. По ним видно, что перо любящей женщины едва поспевало за рвущимися наружу чувствами. Вот одно из них:

“До смерти моей отдаю себя в услужение твоей милости, равно как и любящее сердце мое отдаю дорогому господину прошу у Отца нашего Всевышнего для твоей милости несказанного множества благ для тела нашего и души нашей, ибо едины они у нас, милый мой возлюбленный господин да ниспошлет Всемогущий твоей милости многие добрые лета, помолимся Господу во имя чистоты его святого имени и нашего спасения.

Прошу, мое сердце, возлюбленный мой господин, чтобы твоя милость поспешила домой я ожидаю твою милость на завтрашний день, ежели не сможете прибыть, буду в горькой тоске. Засим отдаю себя в полное распоряжение твоей милости до самой моей смерти и чистосердечную любовь мою к твоей милости, а равно любящее сердце отдаю возлюбленному господину души моей. Дай, Господи, твоей милости, возлюбленному и дорогому моему господину, поскорее доехать до дома в добром здравии и дай мне, Господи, увидеть твою милость, возлюбленного и дорогого господина души моей, в том добром здравии и счастии, в коем многие благополучные годы проживем мы по милости владыки небесного и земного. Писано в Бихе, под вечер четверга около 5 часов. 1572. Покорная твоей милости дочь и супруга Ката Зрини”. Это письмо не содержит почти никакой информации, оно сплошь — нагромождение нежных и любовных слов. Месяца, конечно, не указано и здесь.

XVII ВЕК

Письмо невесты к жениху. Спокойные, сдержанные фразы. Не менее характерно и обращение: жених пока еще только “любезный сударь”. На наружной стороне письма:

“Писано милостивому господину Миклошу Бетлену, моему любезному государю”. Внутри:

“Почитая Вас как моего государя, с покорностию готова служить твоей милости, да благословит Господь твою милость всяческим духовным и телесным благополучием.

Не могу упустить случая, чтобы не написать твоей милости, прошу Господа, дабы письмо мое нашло твою милость в час доброго здравия, воистину, я сильно печалилась о плохом состоянии твоей милости, мы теперь, слава Богу, пребываем в бодрости, ее милость любезная государыня матушка также бодра, да и я, слава Богу, здорова, дай, Господи, чтобы и твоя милость пребывала в добром здравии. Я отослала твоей милости, любезный сударь, хорошую рубашку, дай, Господи, твоей милости носить ее на доброе здоровье.

Засим вручаю себя твоей милости под покровительство Божьего провидения. Писано в Ал Деде 4 апреля, anno 1668. Покорная слуга твоей милости Илона Кун т.р.

P.S. Государыня матушка готова с любовью служить твоей милости”.

Ответ жениха, оповещающий, что свадьба планируется на 12 июня. На наружной стороне:

“Для передачи моей возлюбленной нареченной, благородной Илоне Кун”.

Внутри:

“Возлюбленное мое сердце. Покуда я, моя милая, все еще не могу предстать пред очи твои, а день нашей радости приближается, хочу напутствовать тебя посредством письма, поверь, душа моя, при таких обстоятельствах приближаются и козни дьявола, и людские пересуды, а порой и настигающая десница всемогущего Господа, но лекарства ото всего этого — только чистосердечная и ревностная молитва единому Богу, а с нашей стороны — полное упокоение друг в друге и истинная любовь, и чем скорее, ненаглядная моя, сии чувства произрастут в тебе, тем скорее мы придем к счастию. Заблаговременно приуготовляйся также к тому, что ты предстанешь пред множеством глаз, на нас двоих будет дивиться несколько сот человек, держи себя так, чтобы даже наизавистливейшие языки могли сказать самую малость дурного, хотя, конечно, невозможно, чтобы люди вовсе не судачили о нас, не тревожься, душа моя, об этом и не пугайся. Бог не оставил тебя многими прекрасными как телесными, так и духовными дарами, довольно будет, ежели ты покажешься своей набожностью, покорностью родителям и целомудренной и истинной любовью ко мне. Волосы твои, как я уже не единожды говорил почтенной матушке, коли длинны, попробуйте убрать, надобно склонить к согласию и старого барина, в прическу по нынешнему обычаю, чтоб не говорили, будто мы (или же вы) какая деревенщина. Засим, возлюбленная моя горлица, милая красавица, да сопроводит нас Господь ко всему хорошему и увенчает наше благородство всяческой благодатью. Сего желает твой искренно любящий, верный нареченный. Прелесть моя. 12 мая 1668 года, Сент-Миклош. Миклош Бетлен т.р.

Итак, невесту семнадцатого столетия нужно было уговаривать, чтобы она к свадьбе сделала модную прическу, более того — приходилось добиваться согласия тестя на это.

До наших дней дошло еще одно симпатичное письмо того периода — послание в стихах капитана гайдуков в армии Дердя Ракоци II, Пала Фратера, к жене, Анне Барчаи. Оно датируется приблизительно 1660 годом.

Адрес: “Для передачи дорогой любезной супруге Анне Барчаи”.

Лимон с апельсином был рад получить я,

А что от тебя — никогда не забыть мне,

То превыше всего не устану ценить

И еще услужу тебе, коль буду жить.

Я тоже отправил гостинец с нарочным

И оным тоску по тебе укорочу.

Она, как дозорный, вопит днем и ночью

Иль трубит, как олениха, клича телочка.

Прошу, моя радость, меня не забудь,

На меня из-за горестей не обессудь,

Очисти с души моей уныния муть,

Хорошенько упрячь меня в сердца закут.

Цепочку премилую с новой огранью

Послал я, чтоб сердце утишить в изгнанье,

Чтоб была без из'яну приложил я старанье,

Дай Бог, покрасуешься в ней на гулянье.

Стихи эти спрячь на груди своей милой

И помни, что верен тебе до могилы,

Приди же скорее, о день быстрокрылый,

Когда прочитаю их вместе с любимой.

На скалы дикие птицы слетаются

Поутру, лишь солнца луч закачается,

Пугая зверье, что к шатру подбирается,

Пишу, весь иззябший, а сердце мается.

Бог с тобой, ежели стихи придутся по сердцу, спрячь в сундучок,

ежели нет. кинь в отхожее место.

(Не могу умолчать о том, что и на этот раз жена получила в подарок золотую цепочку, а муж — апельсин и лимон.)

XVIII ВЕК

Странное чувство овладевает человеком, когда он читает любовные письма племянника куруца Антала Эстерхази, французского генерала и наместника в Рокруа Балинта Эстерхази, которые тот писал своей жене (Lettres du Cte Valentin Esterhazy a sa femme. Paris, 1907). Он писал по-французски, да, возможно, и знал-то всего одно венгерское слово, которым постоянно называет жену — “Chere Szivem” (Chere—дорогая ((pp.), szivem—мое сердце (венг.)). Генерал избегал сентиментов и излияний. О глубине чувства любящего мужа скорее свидетельствует невероятное количество писем: куда бы ни занес его вихрь истории, в первую же свободную минуту он садился к письменному столу, чтобы подробно отчитаться перед женой обо всех событиях. Из многотомной переписки французы по крупице выбирают ценные исторические сведения о той эпохе, нас, венгров, больше интересуют те несколько строк, в которых на протяжении двадцати лет Балинт Эстерхази на разные лады повторял одну и ту же мысль:

я люблю тебя! Вот несколько примеров из многих тысяч писем:

1784. Версаль. “Храни тебя Господь, Szivem, так больно, что не вижу тебя, скорбь мою смягчает только наслаждение писать тебе. ”

1784. Компьень. “Нет у меня иного желания, chere Szivem, как только быть с тобой, я не помедлил бы и минуты, ежели бы мог помчаться к тебе. Еще раз обнимаю тебя от всего сердца, с болью заканчиваю писать, ибо по крайней мере таким образом пребываю вместе с той, которая мне дороже всех, которую люблю до безумия. ”

1785. Гискар. “Был у герцога D'Aumont. Он живет с одной женщиной. Все утро думал о том, насколько иная жизнь у мужчины, у которого есть любящая жена. Всегда быть вместе с тобой, Szivem, величайшее счастье, которого только может пожелать человек. Первый счастливый день в моей жизни был тот памятный вторник, второй — наша свадьба, третьим будет день рождения нашего долгожданного ребенка. Никогда еще неделя не длилась столь бесконечно, и, должно быть, так будет всегда, пока мы вдалеке от милых нашему сердцу существ поэтому да благословит Господь короткие дни. ”

1786. Лион. “Моя дорогая, все время думаю о тебе и корю себя за то, что причастен к наслаждению, которого ты не можешь разделить со мной. Береги себя ради того, кто тебя любит больше всех на свете и живет единственно затем, чтобы сделать тебя счастливою. ”

1791. Вена. “Поцелуй за меня наших деток и каждую минуту помни, что я думаю сейчас о тех, кого люблю. ”

1791. Сентпетервар. “Да храни тебя Бог, люби меня, думай обо мне, целуй детей я не питаю греховной зависти к твоему счастью за то, что ты можешь обнять их, единственно хотелось бы и мне разделить его и заключить в свои об'ятия их матушку. ”

Для полноты картины не могу умолчать о том, что в конце изрядного числа писем имеется фраза: “. mille choses tendres a maman” (“тысячи нежных пожеланий маменьке”). То есть влюбленный воин на протяжении многих лет не забывал передавать нежные приветы теще.

XIX ВЕК

Появляется новый вид литературы — письмовники. У поднимающего голову юношества третьего и четвертого сословий сердце бьется точно так же, как у кавалеров и дам былых времен, только вот перо не послушно им. И тогда они обращаются за помощью к книгам-образцам, где находят готовые формы, которые остается только заполнить пылающими чувствами. Карманная книжица “Блистательный собеседник” (“Diszes Tarsalkodo”), вышедшая в 1871 году в Пеште уже четвертым изданием, именно такого рода. В главе о любовной переписке анонимный автор прежде всего советует обратить особенное внимание на внешнюю и внутреннюю благопристойность писем. Что касается внутренней благопристойности, то ее можно только одобрить, но что имеет в виду автор под внешней благопристойностью, не совсем понятно. Может, он намекает на розовую, надушенную бумагу? Или, наоборот, предостерегает от нее, опасаясь, что влюбленный юнец ухитрится перемазать весь конверт? Предостережения и пожелания сопровождаются практическими напутствиями вроде того, что автор любовного послания “должен быть верен своей натуре и писать, как подсказывает сердце”. Тут же, в качестве примера для подражания, дается образец воплощенной искренности и сердечного наития:

“Милая барышня N.1 Моя любовь к Вам неугасима. С той поры, как я узнал Вас близко, я потерял покой. Меня не покидает Ваш очаровательный образ, который витает надо мной с нежной улыбкой. С той поры, как я познакомился с Вами, я бодрее шагаю сквозь водовороты жизни, и в моем счастливом одиночестве на глаза мне набегают слезы, которые я предназначаю Вам в жертву. О, осчастливьте ответной любовью Вашего верного обожателя N. N.”

Ну если такие слова не тронут сердце барышни, тогда уж его не тронет ничто.

Естественно, любовь правомочна только тогда, когда сквозь водовороты жизни ведет к благородным целям. Поэтому после того, как молодые нашли общий язык, пора начать разговор о супружестве. Это надлежит сделать следующим образом.

“Любимая Минка!

Это письмо полетит к тебе на розовых крыльях любви, чтобы передать чувствования моего сердца. Ах, если бы я мог убедить тебя, что я люблю навеки. Исполни же мое желание, и если до сих пор в наших отношениях мы держались определенных границ, покажем наконец открыто, что мы понастоящему любим друг друга. Поскольку твои родители давно знают меня, у них, я думаю, не будет возражений против нашего воссоединения, хотя они и богаче, чем мои (!). А если ты считаешь, что благоприятный момент уже настал, я сегодня же, не дожидаясь завтрашнего дня, буду с радостью просить твоей руки. Твой поклонник N. ждет от тебя ответа”.

Блистательному собеседнику даже в голову не приходило, что в жены можно взять бедную девушку, поэтому он не озаботился письмом на этот случай. Или, может, он считал, что бедной девушке ни к чему писать письма: ей только скажи, она сразу и побежит. Однако он предусмотрел те случаи, когда молодые еще не внесли полной ясности в дело и любят друг друга, так сказать, на расстоянии. В этой ситуации с предложением руки и сердца нужно обращаться к отцу и через него передать барышне послание, содержащее объяснение в любви. Барышня не отвечает на письмо, ибо так ей диктует почтение к родителям. Ответ пишет отец:

“Любезный друг! Мы польщены предложением замужества от юноши столь благородных устремлений, за какового мы имеем счастье Вас знать. Моя дочь с доверием, проистекающим от уважения к Вашим личным качествам, готова делить с Вами жизненные радости и заботы. Ждем Вас лично, дабы выразить свое согласие. С удовольствием примем Вас в любое время. N. N.”

Трудно провернуть сватовство более чинным образом. Неурядицы могут возникнуть только в том случае, если у отца барышни другое издание письмовника и ответ не совпадает с вопросом. Ну да все равно — форма не властна над сутью: если уж однажды вы доверились розовым крыльям любви, придется делить с дражайшей половиной радости жизни.

XX ВЕК

Закат любовных писем. Телефон обращает письменность в ненужную роскошь. Поколения, которые придут после нас, не будут, как мы, утопать в изобилии любовных посланий прошлых столетий. Но взамен нам предоставляют богатейший материал газетные рубрики под названием “Разное”. Хотя публикуемые в них объявления нельзя назвать любовными письмами в полном смысле слова, однако это послания, взывающие к любви. У кого есть время внимательно изучать эти рубрики, вырезать характерные объявления, сортировать их и собирать, перед тем возникнет прелестная картина интимной жизни современного большого города. Итак, от любовных посланий Петера Заи нас отделяют больше чем три с половиной века. Изменился и усовершенствовался язык любовных писем.

Апофеоз развития представляет собой помещенное ниже объявление, которое не буду комментировать, скажу только, что все несметное количество полученных ответов газета переслала в издательство. “Ищу женщину. Не интересуют истерички, бабушки, профессионалки, крашеные, франтихи, футбольные болельщицы, заядлые бриджистки, обожательницы киноактеров. Женюсь только на богатой (50 000). Особенно “бдительным” не буду. Итак, требуется: симпатичная, с хорошей фигурой, молодая (20— 24). БЕЗ ПРЕДРАССУДКОВ, с изысканными манерами, представительная (самокритичная). Отвечать НЕШАБЛОННО в филиал издательства. Да, мне 30 лет, рост 165 см, имею высшее образование, волосы каштановые. Есть 5 запломбированных зубов и лодка. Не люблю писать писем, лапшу и бриться. Люблю искренность, эментальский сыр и природу. 9527”.

Возлюбленная супруга — любезный сударь — дорогая жена — chere Szivem: шло время, века наступали друг другу на пятки, последнему так отдавили ноги, что он стал косолапым.

Образец письма к другу встиле 18-го века.

Светлана Суханова Просветленный (25426) 4 года назад

письмо Павла Ивановича ФОНВИЗИНА Ивану Ивановичу Мелиссино

Милостивый государь Иван Иванович!

Расположась сегодняшний день иметь честь быть у вашего превосходительства в деревне с женою и своячиною моею, нахожу я себя принужденным извинить себя пред вами, милостивый государь, в неисполнении сего столь лестного для меня предприятия. В нынешнюю ночь приехал из чужих краев сюда брат мой Денис Иванович. Родство и дружба, меня с ним связывающие, требуют, чтоб я нынешний день пожертвовал ему ибо с лишком год, как я не имел удовольствия его видеть. Я не сумневаюсь, чтоб ваше превосходительство, приняв во уважение сию причину, милостиво меня не извинили, тем паче, что я, конечно, на сих днях не премину воспользоваться честию исполнить прежнее мое намерение. Между тем, следуя приказанию вашего превосходительства, объявленного мне посредством г. Могилянского, имею честь приложить здесь протокол Конференции, в коем трактовано о вышнем латинском классе, ибо ни в одном из прочих протоколов об оном ни слова не упомянуто. Его превосходительство Михаила Матвеевич на посланный от меня к нему перевод с последнего протокола изволил объявить на оное свое согласие, как то ваше превосходительство изволите усмотреть из вложенного здесь оригинального перевода. В прочем предоставляя себе честь персонально принять на все сие вашего превосходительства решение, с истинным почтением и совершенною преданностию имею честь быть, милостивый государь, вашего превосходительства всепокорнейший слуга

Остальные ответы

Ирина Полякова Просветленный (24335) 4 года назад

1. Милостивый государь! Я благополучно прибыл сюда 3-го сего месяца. Я не смел и рассчитывать на успех, которым почтил его сиятельство мою книгу. Все люди с хорошим вкусом желают приобрести ее поскорее. Надеюсь иметь честь быть представленным е. и. в. 2 Будьте любезны прислать мне безотлагательно еще 150 экземпляров. Извините меня, милостивый государь, за это торопливое писание и будьте уверены, что я навеки ваш нижайший и покорнейший слуга

В. Тредиаковский.

Мой адрес:

Тредиаковскому, в доме его сиятельства господина князя Куракина. 44

P. S. Желаю вам хорошего и счастливого года, а также всяческого благополучия и преуспеяния.

Прошу вас для е. в. — один экземпляр в хорошем переплете. Целую руки всем моим друзьям. (Тредиаковский писал это письмо И. Д. Шумахеру)

2. П. П. Бекетову

11 октября 1804

Милостивый государь мой Платон Петрович! Покорнейше благодарю вас за доставление мне трагедии г. Нарежного, 2 автора, о котором я еще первый раз слышу. Она удивила меня своею огромностию, однако ж я хотя не скоро, но прочел. Теперь сего имени три трагедии. 1. Сумарокова. 2. Белосельского. 3 3. Набережного. 4 Желал бы я, ежели господа рецензенты потрудились и разсмотрели красоты их, сравнив между собой. Вы меня много обяжете, ежели по дружбе вашей снабдите еще каковыми-либо новыми произведениями московского Парнаса. Пребываю с истинным почтением и такою же преданностью ваш милостивого государя моего покорнейший слуга

Гаврила Державин.

3. Г. В. Козицкому, 28 января 1770

ЛЮБОВЬ в письмах выдающихся людей XVIII и XIX века

ЛЮБОВЬ в письмах выдающихся людей XVIII и XIX века (Любовные письма)

Чем можно удивить сегодняшнего читателя? Какая книга успокоит его взволнованную душу или, наоборот, возмутит усыпленный разум? Может быть, такой книги нет? Мощным озонирующим разливом прорывается нынче печатное слово сквозь запруды книгоиздательского застоя. Публикуется абсолютно все: от Валишевского до Ницше, от Блаватской до «крамольных» штудий Горького и Короленко.

И все-таки я хочу ошибиться в том смысле, что есть еще книги, которые способны и сегодня, да, быть может, еще и в большей степени именно сегодня взволновать самого искушенного читателя. Одну такую книгу я осмелюсь назвать. Да, это «Любовь в письмах выдающихся людей Х V Ш и XIX века».

Книга о любви. А что мы знаем о ней? И знаем ли мы, что такое любовь?

«Любовь сильнее смерти и страха смерти только ею, только любовью держится и движется жизнь» (Иван Тургенев).

«Мужчины, женщины, постоянно рождающиеся для любви, в полный голос заявите о своем чувстве, кричите: «Я люблю тебя», вопреки всем страданиям, проклятиям, презрению скотов, хуле моралистов. Кричите это вопреки всяческим превратностям, утратам, вопреки самой смерти. Любить - это единственный смысл жизни. И смысл смыслов, смысл счастья» (Поль Верлен).

«Только влюбленный имеет право на звание человека» (Александр Блок).

Не буду продолжать, ведь слов о любви - океан. Сколько о ней написано книг, как много томов можно было бы составить из одних только высказываний знаменитых людей о любовном чувстве. Конечно, начитавшись любовной премудрости, любви не научишься, но я приветствую всякого, кто прочитал хоть толику этих книг. Пусть немного, но все же он станет другим.

«Любовь в письмах. » Это значит - о любви из первых уст.

Они влюблялись и разочаровывались, им изменяли, они оставляли. Но влюбленные и разлюбленные не теряли веру в силу любви, в ее высокий нравственный свет. Любовь - великая тайна, но так случилось, что в этой книге сокровенные чувства становятся как бы прилюдными, известными всем. Хорошо это или плохо? Это замечательно, ибо высокое слово любви возвышает любого человека.

Любовные письма - это обращенность одного человека к другому, это порыв, призыв, признание, стремление уйти от одиночества, вырваться из тягостного круга разлуки. «Любовь в письмах. » - книга признаний, уникальные, неповторимые свидетельства. В ней не приземленная летопись быта, но возвышенная правда бытия, стремление к идеалу.

Начало нашего века было временем расцвета документальной литературы, когда выходили целые серии, посвященные интимной жизни творческих натур, сердечным увлечениям известных личностей, эпизодам из донжуанской жизни писателей, художников, актеров. Вместо романов, повестей печатали книги, обрамленные аурой интимной переписки. Два-три письма, два-три признания - и тончайшие отношения двух великих избранных проникают в сердца читателей.

К такого вида литературе относится и эта книга, в которой на фоне эпохи выступает яркая личность художника и, наоборот, на фоне интимных отношений высвечиваются время, эпоха, ее колорит и ей присущие черты. Письма представляют интерес для характеристики романтических нравов эпохи, культурных запросов, духовного уровня женщин и мужчин разных стран и народов.

Некоторые литературоведы, к примеру, считают, что писательский архив Пушкина совпадает с его «донжуанским списком», что сообщает глубокий жизненный и драматический интерес невинным листкам пушкинской переписки с любимыми женщинами.

Немецкий поэт Новалис был уверен, что «любовь - конечная цель мировой эволюции, правда вселенной. Любовь - высшая реальность, предвечная основа всего. ».

Жизнь всякого великого человека, как правило, окрашена в трагические тона. Во всяком случае, это жизнь, высшее назначение которой вырастает в трагедию любви, трагедию творчества, трагедию Родины. Желание разобраться в сложной области человеческих чувств и взаимоотношений обостряет естественный интерес к изучению человеческих документов, писем-признаний.

Иные заметят: любовь - тема старомодная и, стало быть, устарелая для нашего несентиментального времени. Теперь к нежным чувствам относятся свысока. Но, как говорится, за модой не угонишься. А история устареть не может. Ведь в письмах возлюбленных друг к другу не только история их возвышенных чувств, но и история в самом прямом смысле. Та история, которую делает человек. И прежде всего - влюбленный человек.

Книга «Любовь в письмах выдающихся людей XVIII и XIX века» давно уже стала библиографической редкостью. Только один раз продавалась она на аукционах книжных редкостей. Эта книга замечательна во всех отношениях. Ее красота и привлекательность начинаются с обложки, которую выполнил талантливый русский живописец, график, театральный художник, «мирискусник» Сергей Судейкин. В своем творчестве он сочетал пристрастие к старому дворянскому быту и интерес к красочным народным празднествам, соединял рафинированные изысканные мотивы с примитивизмом, лубочностью. Так и на нашей обложке все это ярко выражено, и еще: на ней прочитывается легкое и в то же время глубокое ощущение художником самого яркого человеческого чувства - любви. Годы жизни и смерти художника: 1882 - 1946. Умер Судейкин в США, где проживал с 1923 года.

Посвящена книга другому прекрасному русскому художнику - Константину Андреевичу Сомову (1869 - 1939). Дружба, общие взгляды на искусство этих двух творческих людей - особая глава в истории отечественной живописи. К. Сомов именем своим как бы облагораживает это оригинальное издание.

Искреннюю благодарность его составители выражают П. Е. Щеголеву и М. О. Гершензону за «их добрые указания в деле создания этой книги». Имена эти - не пустой звук в российской словесности. Павел Елисеевич Щеголев (1877 - 1931) широко известен прежде всего тем, что в 1916 - 1917 годах издал свой многолетний труд «Дуэль и смерть Пушкина», положивший начало изучению политической биографии поэта. Михаил Осипович Гершензон (1869 - 1925) - историк по образованию, философ по творческим импульсам, писатель по складу мышления. Наиболее известны его книги: «Мудрость Пушкина», «История молодой России», «Грибоедовская Москва».

Предисловие к книге написал поэт, писатель Федор Кузьмич Сологуб (1863 - 1927). В свое время он был одним из самых известных российских литераторов. Сологуба упрекали в «кладбищенских мотивах», в пессимизме, в «скорбном шатании духа». Но посмотрите, как возвышенно, оптимистически представляет писатель эпистолы любви, какую песнь создает он животворному чувству: «Ни в чем так полно, радостно и светло не выражается душа человека, как в отношении любви. Когда к человеку приходит любовь, могущественная сила, движущая мирами и сердцами, низводящая небо на землю и землю преобразующую в сладостный Эдем, то в душе человека умирает все случайное и раскрываются лучшие ее черты». «Зрелище души, озаренной любовью» - так может сказать только поэт, глубоко и сильно чувствующий и переживающий. Дело в том, что Федор Кузьмич сам испытал серьезное чувство к женщине, к Анастасии Николаевне Чеботаревской, с которой он познакомился в 1908 году. Знакомство это стало переломным и в его писательской, и в личной судьбе.

А. Н. Чеботаревская окончила в Париже Высшую школу общественных наук, основанную для русских эмигрантов либеральным деятелем М. М. Ковалевским. Она писала прозу, статьи по искусству, много переводила. Женившись на ней, Федор Сологуб меняется даже внешне. По воспоминаниям современников, из скромного учителя гимназии с «учительской» бородкой и усами он превратился (как на портрете К. Сомова) в маститого метра декадентских салонов, походившего «своим обрюзгшим лицом и саркастической усмешкой на римского сенатора времен упадка». Как можно заметить по стихам того времени, в его лирике появляются мотивы, несвойственные ему раньше, - приятие жизни, наслаждение ее радостями. Один из томов своего собрания сочинений он называет «Очарования земли».

Огромной трагедией для него стало самоубийство жены и друга, которая осенью 1921 года в припадке психастении бросилась в Неву.

Чувством, родившимся в душе поэта к Анастасии Чеботаревской, проникнуты многие произведения Федора Сологуба. «Любовь победила и здесь» - так можно сказать о знаменитой литературной паре 10 - 20-х годов нашего века. На память приходит свидетельство замечательного советского поэта Арсения Тарковского, который еще молодым, году в 1925-м, посетил уважаемого им писателя в Ленинграде. Ему запомнилась такая деталь: на столе во время обеда стояла третья рюмка. «Это для Анастасии Николаевны», - говорил Федор Кузьмич.

Такова вкратце история «любви и смерти» двух людей, выпустивших книгу, которую вы держите в руках. Вы, конечно, обратили внимание, что составителем ее выступает Чеботаревская. Можно себе представить, что если бы в книгу вошли их письма друг к другу, то она только выиграла бы. Уж слишком на глазах многих современников, отраженное не только в сплетнях салонных кумушек, но и на страницах журналов и книг, развивалось и проявлялось любовное «зрелище души».

Книга читается на одном дыхании. Как любопытны нынешнему влюбленному письма Людвига ван Бетховена к своей «бессмертной возлюбленной» - графине Джульетте Гуакарди, Роберта Шумана - Кларе Вик, лорда Джорджа Байрона - Августе Лейг, Жорж Занд - Альфреду Мюссе, императрицы Екатерины II - князю Г. А. Потемкину, А. И. Герцена - Н. А. Захарьиной, И. С. Тургенева - Полине Виардо, В. А. Жуковского - Марии Протасовой.

Кто-то сказал, что в любви есть привкус смерти. С этим можно не согласиться, но история любовных драм многих, чьи письма вошли в книгу, подтверждают это. Жуковский влюбился страстно и вдохновенно в свою ученицу и племянницу. Ее мать не согласилась на брак. Возлюбленная вышла замуж за другого и вскоре умерла, не позабыв до конца дней своих милого ей поэта. Жуковский всю жизнь хранил о ней память, воспевал в стихах свое меланхолическое чувство и женился только в шестьдесят лет.

А немыслимая даже сегодня, когда человечество обладает колоссальным опытом человеческих отношений, любовь, двойное убийство на почве пылких экзальтированных чувств Генриха Клейста, выдающегося немецкого поэта-романтика, и Адольфины Фогель. Как сообщается в краткой аннотации к письмам, поэт подружился с романтической девушкой в 1810 году. Клейст писал сестре: «Я нашел подругу с душой, парящей, подобно молодому орлу. » В 1811 году они оба решили покончить с собой в один и тот же день. Генрих застрелился после того, как застрелил Адольфину с ее согласия.

Дорогой читатель, книга, которую вы держите в руках, - эпистолярная антология, своеобразная песнь любви выдающихся людей прошлого. Это литературный, художественный, культурный памятник российского книгоиздательства XX века. Он интересен своим эстетическим многообразием и богатством. В сложном драматическом контексте нашего времени, когда рушатся духовные устои и идеалы, одной из возможностей постижения нравственных ценностей служит наше восприятие таких вечных понятий, как любовь, верность, самопожертвование в отношениях между мужчиной и женщиной. Поэтому предмет содержания книги был, есть и будет интересен читателю прошлого, настоящего и будущего. Вот почему оправданно переиздание-возвращение этой книги, о которой после ее выхода в свет высоко отзывались современники.

ФЕЛИКС МЕДВЕДЕВ

Источники:
www.electroyar.ru, www.proza.ru, lingua.russianplanet.ru, otvet.mail.ru, www.celuu.ru